Политические дискуссии
Проблема сравнения России и Речи Посполитой занимала видное место в политических дискуссиях в России в 20-30 гг. ХУШ в., однако объектом сопоставления в них были не поляки и русские как носители определенных бытовых традиций и культуры, сравнивались не народы (этносы), а государства, политические системы и политическая культура. Идеологи сформировавшегося в России абсолютизма, такие, как Ф. Прокопович в «Правде воли монаршей» или политики-практики Г. Головкин, И. Шафи — ров или А. Остерман, неустанно подчеркивали преимущества абсолютистского государственного устройства России перед республиканской формой правления в Польско-Литовском государстве.
Но такое мнение, будучи официозно господствующим, все же нашло себе оппонентов в среде русских аристократов. О ценности политических свобод и гарантий прав знати не раз писали имевшие в виду пример Польши, не понаслышке знакомые с политическими порядками шляхетской республики Василий Лукич и Григорий Федорович Долгоруковы Многие представители русской знати, причем не только старых родов, но и новые люди петровского времени доискивались польского индиги — ната, например А. Д. Меньшиков, и не только чтобы найти в Польше пристанище на случай возможной опалы, но и усматривая в этом способ упрочения своего собственного сословного статуса посредством приобщения к свободной польской шляхте. И отнюдь не случайным представляется, что именно в среде старых боярских фамилий, таких, как Долгоруковы и Голицыны, политические порядки Польского королевства оценивались, хотя и критически, но без высокомерного пренебрежения, а свобода польской шляхты преподносилась как пример, достойный подражания. Тема польских вольностей, думается, сыграла свою роль, когда в 1730 г. «верховники» пригласили занять русский престол племянницу Петра I Анну Иоанновну, много лет прожившую в Курляндии, входившей тогда в состав Польской Короны. Вдове курляндского герцога и кандидатке на русский престол были предложены «кондиции», предусматривавшие ограничение самодержавия.