Этнографическое воздействие

К крестьянскому варианту «этнографического воздействия» примыкала политика в отношении раскольников. Старообрядцы, преимущественно беспоповцы, обосновались в интересующем нас регионе еще тогда, когда влияние Москвы и Петербурга на него не распространялось, причем не по воле правительства, а вопреки ей. До 60-х годов XIX века власти рассматривали этот исторический фонд русской колонизации главным образом под углом зрения соблюдения правопорядка — сословного (приписка, рекрутская повинность), конфессионального (обращение отступников в лоно официальной церкви через единоверие, всякого рода ограничения религиозной жизни), уголовного (преступность в среде старообрядцев, их отношение к институту брака), политического (требование молитвы за царя). Раскольники стойко противились Государственной регламентации и переселялись за границу, в прусские пределы.

Противодействие староверов польскому восстанию заставило увидеть в них «драгоценный элемент» политической стабильности в регионе. Однако позиция церкви не только не позволила коренным образом изменить взгляд на Раскол, но помешала переселению из Восточной Пруссии и внутренней России. Верх одержала позиция К. П. Победоносцева, утверждавшего, что «по одной причине преданности к престолу нельзя давать льгот, возмущающих чувство православия». Отзывы о раскольниках как носителях русского начала довольно значительно варьировались. Отмечались большая, по сравнению с паствой государственной церкви, устойчивость к внешним влияниям, верноподданнический инстинкт. С другой стороны, обращалось внимание на отход от общинного строя, невежество старообрядцев и их конфликт с существующими нормами общежития. При расселении старообрядцев власти избегали их соседства с православными, считая наиболее целесообразным создание раскольничьих анклавов в католическом окружении. На протяжении десятилетий не стихали споры о роли старообрядцев в событиях 1863 г.