Братские страны

Жесткая изоляция и нивелирующе-расплывчатый образ «братских стран» в советской пропаганде сталинского периода предопределили невозможность возникновения произведений искусства о зарубежных собратьях. Только во времена оттепели, когда несколько размякли твердые идеологические предписания времен сталинизма и несколько разжались жесткие тиски обязательных нормативов «творческого метода» (который по-прежнему оставался непререкаемым), когда начали появляться произведения «шестидесятников», стремящихся к человечному (а не идеологически-классовому) постижению действительности, ожил в искусстве и польский мотив. Его появлению способствовали и тенденция к ограничению изоляции, начинающийся период контактов с польской творческой и научной средой, командировок в Польшу на учебу, туристических поездок.

В общем движении к обновлению и очеловечиванию творчества в этих новых условиях особое место занимает драма Л. Зорина «Варшавская мелодия» (1967) — произведение лирическое, реально-бытовое, психологическое и историческое одновременно, ибо отображает человеческие судьбы и смену времени, которая наступила со сменой власти. Это повесть о русском и польке, которая училась в СССР. Их любовь и их судьбы были предрешены системой: они не могли стать мужем и женой, ибо это подданным братских стран в сталинские времена было запрещено. Спустя годы они встречаются в Варшаве, куда он приехал в служебную командировку.

Это по-своему в чем-то близкое современной ему польской «литературе расчетов» произведение одновременно является отражением преемственности традиционного для русского искусства мифического стереотипа польки — прекрасной, остроумной, строптивой и кокетливой. Из-за такой можно потерять голову, забыть обо всем, натворить что угодно. Герой же в свою очередь воплощает традиционный автостереотип русского — добросовестный, медлительный, робкий, простодушный и прямолинейный, открытый и чувствительный. Он и она воплощают менталитет русского мужчины и польской женщины, встречу стихий России и Польши, их взаимное притяжение вопреки прошлому и наперекор современности. Все это благодаря правдоподобию ситуации и искусству диалогов обрело подлинную жизненность — психологическую, бытовую, историческую.