Сторонники помещичьей и крестьянской колонизации

В полемике сторонников помещичьей и крестьянской колонизации постепенно возобладало компромиссное решение о том, что «русское начало» должно быть представлено разнородными социальными носителями. Публицист и историк П. К. Щебальский писал, что «нужны все элементы общественной организации, представители всех сословий», и мечтал о времени, когда «помещик-пенсионер и крестьянин-переселенец встретятся как земляки на чужбине». В лице первого ему виделась сила «экспансивная», способная нарушить польское заси — лие, а в лице второго — сила «консервативная», стойкая к воздействию инонациональной среды.

Такое толкование альтернативы «помещик или мужик» в политике «этнографического воздействия» досталось в наследство XX веку. Для последних лет монархии в России показателен конфликт варшавского генерал-губернатора Г. А. Скалона и ревизовавшего в 1910 г. Царство Польское сенатора Д. Б. Нейдгарта, за которым стоял П. А. Столыпин. Апеллируя к традициям аграрной реформы 1864 г., Скалой был склонен использовать майоратные угодья для смягчения земельного голода польских крестьян. Русские селяне, полагал он, уступают последним в культуре ведения хозяйства и проникнуты бунтарским духом. Решительно возражая начальнику края, Нейдгарт отстаивал «право на несравненно большее к себе уважение» «русского крестьянина, этой основной, мирной и по природе спокойной силе русской земли». «Это глаза, — патетически восклицал сенатор, — которыми Россия будет вдумчиво вглядываться в жизнь и тревоги своей окраины, это — сдерживающая рука, которой суждено, быть может, вовремя остановить от вольного или невольного порыва страну». Однако и Нейдгарт был сторонником смешанной колонизации. «Если мелкое землевладение нельзя считать иначе как оплотом русской государственности, — писал он, — то сила этого оплота, при сохранении в части и крупных хозяйств, увеличится вдвое, а солдаты мирной армии найдут своих офицеров».