Печальный конец

Еще один плакат (июнь 1920 г.) напоминал «товарищам рабочим и крестьянам», «молодым, старикам и детям», что среди их «главных врагов» — «Пилсудский и отродье паново, идущие самодержавие восстановить наново». Маяковский предупреждал, Что «пан республику сожрет», что он «мчится <…> и лют и яр, смерть неся рабочим» (плакат, датированный августом 1920 г.). Рисунок на плакате, появившемся в апреле 1920 г., изображал рабочего на коленях перед «паном», а в тексте разъяснялось, что «паны» «лезут <…> на Коммуну», «красным ткут петлю, нам могилу роют», что «лях» готовит Советской республике судьбу «быть под панским сапогом». Но, подчеркивалось в плакате, «выдранную шляхту» ждет печальный конец: советские штыки оборвут ее «белые жупаны», и она «побежит от нас бегом». Польские паны, эти «громилы», «погромщики, сеятели тьмы» сравнивались с «тлёй», которую «ссыпят в могилу», со «злющим империалистским щенком», который «уйдет без задних ног», с «мышью», которую придавит «красное яичко» — РСФСР. «И панов прикончит красная рука», — предсказывал Маяковский осенью 1920 г.

Призывая «добить» «новых врагов» — «панов и шляхту», плакаты противопоставляли их польским рабочим. К последним автор плаката «Щадите пленных!!!» (август 1920 г.) призывал относиться как к «нашим братьям»: «Бей панов, к победе иди! Но если в плен рабочий — щади!» Подчеркивалось, что «раньше была война национальная, стала теперь война классовой <…> Мы воюем с панским родом, а не с польским трудовым народом. И не с панами мы заключим мир, пролетарию руку протянем мы» (плакат в июле 1920 г.). «Мира с панами у красных нет», — заявлял Маяковский в июле-августе 1920 г.- «С рабочими Польши заключим мир, а с панами так покончим мы». А в сентябре от имени советских трудящихся он посылал призыв «через головы нанов Польше»: «идите мириться, польские низы!» Это четкое классовое деление сохранялось в стихах Маяковского и в последующие годы. В стихотворении 1927 г. «Польша», написанном по следам пребывания в Варшаве, он высмеял кичливость панов, их шляхетский гонор: «Я, дескать, вельможный, я, дескать, пан, я, дескать, не смерд, не холоп». Наряду с «гонористостью», как характерную черту поэт отметил страсть к военным, к мундиру («военщина Польши назойлива и криклива»), привычку пускать пыль в глаза.