Судьба мятежа

Утопить на дне Океана исторический труд Петра Великого и вместе с ним, быть может, судьбы России — это, как хотите, господа — тяжко. Я требую для себя смерти. Меня уже не оправдывает молодость». Однако такие же простые моряки не представляют собой наследия, способного возродить Россию. «А вы думаете, что вы лучше? — спрашивает их капитан. — Если верить ученым — наследственность передается на протяжении двадцати поколений. Ваше тело и ваш дух больны. Все в вас отравлено изначально. У всех у вас <…> карамазовский характер <…> Та же вспыльчивость, то же забвение в решающий момент, та же горячка мысли». «Людей, которые хотят быть рабами, нельзя сделать свободными», — утверждает далее моряк Матюшенко, в определенной мере решая судьбу мятежа на броненосце, который для Мичиньского оказывается образом всех внезапных перемен в истории России». Подобная формулировка, в дискурсивном языке политики, встречается у ведущего деятеля эндеции, Романа Дмовского, который в своей книге «Германия, Россия и польский вопрос» (Львов, 1908) писал: «В России накопившаяся ненависть к правительству приводит к тому, что при всех попытках реформ сразу возникает острый конфликт между народом и властью». По той же причине, по мнению Дмовского, органы местного самоуправления, учрежденные Александром II, превратились исключительно в «место борьбы с правительством».

Как же должна выглядеть «новая Россия», выплавленная в тигле общих страданий? В «Нетоте» Мичиньского символическим пространством этих страданий и вместе с тем «одухотворения», подвергающего испытанию их личность, становится крепость на озере Ладога, стены которой были немыми свидетелями казни тысячи узников, начиная с «Евдокии Лопухиной, жены Петра Великого» до декабристов и народников. Эти страдания выпадают также на долю Аръямана, Alter Ego Автора. Переживает ли он также и преображение? Свидетельством такой перемены могла бы быть беседа героя с монахом, уже после бегства из крепости. Под влиянием этого разговора герой начинает понимать, что важнее революции «великое дело Личности», ее глубокое преображение, а вместе с тем синтез культур Запада и Востока.