Польская ментальность

История стереотипа русского в польской ментальности насчитывает пять столетий. До этого его не выделяли из древнерусской общности, а стереотип давнего русина создавался на примере украинцев. С этими соседями и общались в Средневековье поляки — контакты бывали и мирными (частые браки Пястов с украинскими княжнами Древней Руси и Рюриковичей с польскими), и военными. Русином был для них галичанин, а затем киевлянин. Остальная территория, последним властителем которой до периода раздробленности был Ярослав Мудрый, средневековому поляку была просто неизвестна. Европейская слава Великого Новгорода берегов Вислы практически не достигала, а о Тверском, Владимирском, Московском княжествах там, скорее всего, и вовсе не слышали. Даже белорусов, значительно более близких территориально, поляки не выделяли из древнерусской народности. Скорее всего, в то время еще не вполне осознавалось, что сами русины уже делят себя на мало-, велико — и белорусов.

Поэтому только на исходе XTV века, после заключения союза Польши с Литвой стали отличать русинов, оставшихся вне владений Гедиминови — чей-Ягеллонов, от тех, вместе с которыми создавалось общее государство, названное вскоре Речью Посполитой Обоих Народов (хотя на самом деле оно было Речью Посполитой по крайней мере четырех народов — не считая пруссов и инфлянтов). Впрочем, граница между теми и другими русинамидолгое время была подвижной. (Ведь под властью Литвы в XV веке оказались Смоленск, Курск и даже Вязьма.) Она установилась лишь в XVI в., после войн Стефана Батория с Иваном Грозным. Причем установилась окончательно — принимая во внимание, что и сегодня граница между Россией и Украиной, Россией и Белоруссией проходит (с небольшими отклонениями) приблизительно так, как в конце XVI в. проходила граница между Речью Посполитой и Московским царством.