Русские журналы

Важно отметить, что большая часть и писателей и критиков горячо сочувствовала угнетенному польскому народу, осуждала действия царского правительства по отношению к полякам — разумеется, настолько, насколько это позволяла цензура. Как правило, авторы русских журналов не замалчивали тяжелых условий гнета, в которых развивалась польская литература. Так, вполне определенную позицию по отношению к польскому вопросу занял с самого начала своего существования журнал «Русская мысль». В статье 1881 г. редакция писала: «А Польша?.. Разве не жива в каждом народе память об утраченной самостоятельности, разве не стремится он к восстановлению своего государства? Конечно так, и не может быть иначе».

Кстати, характерная деталь. Издатель этого московского журнала Вукол Лавров (сын купца из провинции) впоследствии рассказал о том, что желание изучить польский язык и популяризировать польскую литературу у него возникло из стремления противодействовать нападкам и клеветническим обвинениям в адрес польского народа после восстания 1863 г., которые он увидел на страницах некоторых русских периодических изданий. Вукол Лавров стал одним из лучших переводчиков произведений польских писателей — Сенкевича, Ожеппсо и др., переписывался с Элизой Ожешко.

Александр Пыпин, известный литератор и публицист, писал в 1888 году на страницах петербургского журнала «Вестник Европы»: «Польско-русские отношения издавна и доныне так натянуты, что нельзя не порадоваться, что некоторая тень сближения начинает показываться в той области, Где народы, по-видимому, могли бы и должны бы спокойно, без раздражения изучать друг друга — в обоюдном интересе. Область поэзии и беллетристики могла бы быть такой нейтральной почвой: литературное изучение и взаимное знакомство могло бы, кажется, происходить даже тогда, когда политический раздор нарушал общественные связи». Пыпин замечает далее, что, однако, подчас враждебное настроение охватывало обе стороны, что, как он считает, особенно непозволительно «со стороны народа огромного, сильного и победившего». Разговоры о «польской интриге» были, уверял Пыпин, унизительными для национального достоинства русского народа.