Историческое продолжение

Хронологически следующий стереотип возник как историческое продолжение первого, основанное на пропагандистском тезисе партийно-государственной политики о совместном созидании великого завтра. В публицистике, плакатах и праздничных призывах Польша, а точнее — уже ПНР — выступала как одна из братских стран социалистического лагеря. В условиях плотной изоляции народонаселения Страны Советов от народно-демократических собратьев — ПНР вплоть до поздней оттепели представала как некая абстракция, представляемая наравне с другими «странами народной демократии» в обобщенных и общих категориях «братской дружбы», «братского сотрудничества», «совместных усилий» при строительстве нового мира и его защите от посягательств общего врага. Этот расплывчато воображаемый мир «идеологического единства», «добрососедской дружбы» и «братской любви» основывался также и на благодарности Стране Советов всех союзников, а в их числе и поляков, за освобождение от фашистской оккупации и несправедливого буржуазного строя. Поэтому-то «Пепел и алмаз» Е. Анджеевского, который в ПНР был отмечен премией и вошел в школьную программу, в СССР долгое время находился под запретом, ибо не соответствовал советским стереотипам Сопротивления и советским стереотипам освобождения. Это же предопределило и то, что снискавший мировую известность фильм А. Вайды попал на советские экраны десять лет спустя после премьеры, уже после хрущевской оттепели. Именно на ее протяжении начались, хотя и в ограниченной степени, непосредственные контакты советских граждан с действительностью соцстран. Официальная пропаганда СССР начала соответственно наставлять общество относительно их неоднородной действительности и недавнем прошлом. (Так, например, если речь идет о ПНР, информация об Армии Андерса, Катыни, АК, Варшавском восстании и внутренней борьбе за установление власти коммунистов выступала в уже традиционном аспекте «измены», «провокации» и враждебности к СССР «буржуазной Польши».)