Русская историческая наука

В то же время в русской исторической науке существовало и другое мнение насчет религиозной, политической свободы и государственного устройства в Речи Посполитой. Так, А. Л. Лавров, Ф. М. Ума — нец, В. А. Бильбасов, В. А. Мякотин, П. Н. Жукович высоко оценивали польский парламентаризм. Лавров считал заслугой поляков доведение на основе государственного строя Польши до высшей точки развития идеи равенства, воплощение европейского политического идеала — «полного политического равенства всех личностей одного класса». «Там индивидуальное начало Европы, — писал он о Польше, — нашло себе самое полное осуществление <…> Государственная власть обратилась почти в ничто перед политическим правом польского шляхтича; его мысль, его воля могли высказываться, не встречая никакого препятствия. Он мог с большей решимостью противопоставить свое мировоззрение всем прочим, чем это можно было сделать где-нибудь в Европе, так как силы, его подавляющей и втесняющей в общепринятые предания, не существовало. Действительно, поляки не замедлили воспользоваться этим положением и вписали в третий раз имя славянского народа как влиятельного элемента в историю мысли».

Ф. М. Уманец также подчеркивал, что политическая и религиозная свобода для шляхты воцарилась в Польше раньше, чем в других странах Европы, что до XVI в. нигде в мире не было столь обширного по объему и территории применения начал политической свободы. Высоко оценивая государственную систему Речи Посполитой, он отмечал, что многие принципы политического устройства, которые составляют силу и гордость английской и американской демократии, впервые были претворены в жизнь в Польше. Он считал, что прогресс обеспечивается не отдельными индивидуальными умами: прочность и долговременность великих идей пропорциональна интересу и сочувствию, возбуждаемым ими в народных массах, и для того, чтобы гениальные стремления индивидуумов не были зданием, построенным на песке, надо, чтобы они разделялись возможно большими массами людей.