Июльская культура

Сквозной темой многих рассматриваемых произведений является июльская культура, ее история и современность. Чаще других писатели обращались к А. Мицкевичу, но также Ю. Словацкому, скульптору В. Ство — шу, к современным театральным художникам, режиссерам, писателям. Многие русские литераторы знали Я. Ивашкевича, бывали в его подваршавской усадьбе Стависко, где «темно от вязов и тесно от книг», — писал К. Паустовский и признавался, что именно здесь он почувствовал «подтекст» Польши, то, что вбирает в себя ее современность, реальность, повседневность и в то же время некую таинственность, полувидимоегь, полуслышимость. В самом Ивашкевиче Паустовский отмечал его «строгую и несколько утомленную настроенность… неожиданный юмор — он роняет его как бы невзначай — его страсть к скитаниям по земле, соединенная с высоким патриотизмом, его служение литературе, всепонимание». Хорошо знавший Ивашкевича Эренбург, с которым они особенно сблизились в 60-е гг., отмечал, что он только «на первый взглад» казался «баловнем судьбы, он мягок, даже благодушен, но, — подчеркивает Эренбург, — никак душевно не благополучен. Он похож на мечтателя шляхтича, но в его книгах много душевного смятения». Многие деятели русской культуры знали и были дружны с В. Броневским, в котором ценили душевную щедрость и чувство живой связи с Польшей, ее судьбой и народом, а также привязанность к русской литературе, которую он пронес через все свои годы. «Поэт-интернационалисг, верный сын польского народа, — писал о нем В. Огнев. — А я почему-то вспоминаю фото: старый могучий дуб с опаленной листвой, с могучими корнями» (с. 334).

Иной представлена гимназия в «Ночах и днях»: учитель русской словесности «огромный, толстый блондин», «с мутными глазами», «апоплексической шеей», «говорит зловеще ласково», издевается над ученицами из бедных семей. Школьная забастовка показана как всеобщее недовольство: толпы бегущих гимназистов, выкрикивающих лозунги: «Долой русскую школу». Однако о настоящей революции писательница лишь упоминает: «Море крови, — пишет она, — разделяет царя и подвластные ему народы. Об этом говорят всюду — в России, в Варшаве, во всем мире». И все же в этот трудный период происходило заметное сближение польской и русской интеллигенции. Возрастал интерес к русской литературе и у Домбровской, проявляясь по-своему в каждый период ее творчества. В дневнике ее упоминаются десятки имен и произведений русских писателей от А. Пушкина до А. Суркова. И каждый из них занял определенное место в ее творческом сознании. Наиболее часто Домбровская обращалась к Арцибашеву, Л. Толстому, А. Чехову, Ф. Достоевскому. Наиболее близкими ей и по манере творчества, и по духу были Толстой и Чехов. Фундаментальные знания по русской литературе, полученные Домбровской в гимназиях Калинца и Варшавы, помогли ей творчески осваивать их опыт.