Польская природа

Иным по сравнению с военными годами стало зрительно-эмоциональное восприятие польской природы: «Я увидел знакомый пейзаж, | столь же милый в России и в Польше», — писал С. Куняев («Уезжая в направлении Варшавы»); в поездке по стране, «выслушивая дорогу», «зорко всматриваясь окрест», В. Кузнецов улавливал ее славянские истоки: «Польска! Польша!… | Славянское имя. | Поле-полюшко, поля-поль!» («Польская баллада»).

«География» Польши представлена в русских произведениях этих лет разными городами и памятными местами. Однако наиболее многогранно «прорисованы» в них Варшава и Краков. Это относится и к архитектурному облику, и к людям, населяющим их, и к особой «ауре» этих городов. Ю. Нагибин, писавший, например, что всему предпочитает Краков с его Мариацким костелом, в то же время признавался, что ему «никогда не надышаться вдосталь варшавским воздухом» (с. 303). Многие авторы описывали варшавскую «Старувку»: это — «необыкновенный мир, чудесный мир», крыши домов здесь «образуют единственную на свете мозаику, они тянутся вдоль Вислы от руин Королевского дворца до костела Марии Девы», многообразные по форме, по цвету, по характеру соединения с соседними крышами, по «нарядности», материалу и т. д. (А. Кременский. Варшавские записки, с. 214-215). К. Паустовский писал о костеле Святого креста, где в одной из колонн замуровано сердце Шопена, и о Саской Кемпе, отмечая, «красоту ее улиц», «приветливость домов», где живет «много добрых и неторопливых людей». В стихотворении «Угол Хмельной и Новы Свят» П. Вегин запечатлел поразивший его на этом варшавском перекрестке «дуэт»: «На балконе кружевном | пани с мельницей кофейной, | а внизу на мостовой | бессеребреник — шарманщик». И поэту захотелось «мысленно привить» к современному джазу «черенок его мазурки», чтобы сохранить и распространить духовную атмосферу, в которой, «кроме хруста ассигнаций, есть магический кристалл!» — это спасение для современного мира, сколь бы он «ни был шаток». Вегин уверовал в то, что поэтичность — элемент будничной жизни Варшавы — она «не для интуристов»: ведь этот «дуэт» уже «то ли тридцать, то ли триста непрерывных длится лет» (с. 104).